О российском стартапе, бессмысленном и беспощадном

Среди компаний, с которыми я работаю, немало стартапов. Их создали, возглавляют, в них работают  замечательные, умные, целеустремленные, увлеченные люди, которым приходится действовать в весьма непростой среде Рунета. Они являются не виновниками, а заложниками ситуации, которая складывается с российскими стартапами.

Как всегда, в конце года со всех сторон раздаются победные реляции. За 11 месяцев 2013 года общая сумма вложенных в стартапы инвестиций составила $116 млн., что в 4,5 раза превысило показатель прошлого года.

Директор государственного Фонда развития интернет-инициатив (ФРИИ) Кирилл Варламов сообщил о том, что его организация приступила к организациям инвестиций в стартапы в объеме 6 млрд.рублей.

Директор фонда по инвестициям Сколково Александр Лупачев отчитался, что осуществляются вложения на сумму в 1,1 млрд.рублей в поддержку молодых стартапов.

Практически все, кто связан со стартап-сообществом говорят, что получить деньги на стартап не составляет никаких проблем. По некоторым оценкам, объем средств инвесторов примерно в 7-10 раз превышает сумму ресурсов, востребованных реальными, эффективными стартап-проектами. Т.е. усиленно внедряется мысль о том, что инвесторы ко всему готовы. А вот проблемы по стартаперами. Кроме того,  большинство старап-инвесторов утверждают, что все проблемы возникают у них не на стадии отбора проектов, а на стадии выхода из них. Для отбора проектов используются самые разнообразные методики, в основном заимствованные в Силиконовой долине, и обогащенные, как отмечал, например,  Кирилл Варламов, российской практикой. А вот при выходе из стартапа методики не помогают. Для того чтобы получить доход на вложенный венчурный капитал необходимо, чтобы стартап был интересен стратегическому инвестору, либо вышел на прибыльность и показывал высокий уровень монетизации. Ну, и опять же все кивают на стараперов. Мол, не умеют они раскрутить проект, продать себя, монетизировать свои разработки и т.п.

Однако посмотрим на эту проблему с противоположной стороны. Пригладимся пристальнее к инвесторам. Начнем с крупнейшего игрока на рынке стартапов – ФРИИ.  То, что государство обратило пристальное внимание на интернет-сферу безусловно замечательно. Не менее восхитительно, что ему удалось побудить не названные Кириллом Варламовым компании, инвестировать средства в его Фонд. Сомнения начинаются с проектов, которые в первую очередь будет финансировать Фонд. По словам директора: «Особое внимание Фонда привлекут ресурсы, связанные с урбанистикой, экологией, образованием, социальными вопросами. Проекты, затрагивающие вопросы  религии, политики, законодательно ограниченных и акцизных товаров».  Возникает устойчивое убеждение, что подавляющая часть этих проектов принципиально не может быть монетизирована, отнесена к коммерческим проектам и продана стратегам – компаниям, о которых говорит в своем интервью Кирилл Варламов. Не подлежит обсуждению, что интернет-проекты в этих сферах нужны и важны. Но они лежат вне коммерческой плоскости и почему их должны финансировать какие-то неназванные компании, а не государство – непонятно. Кроме того, в этом списке отсутствуют столь необходимые и государству и крупным компаниям стартапы, связанные с анализом и прогнозированием на основе Больших Данных, сервисы, базирующиеся на использовании машинного обучения и нейронных сетей и т.п.

Немногим лучше ситуация со Сколково. Накануне Нового года в Сколково присуждалась премия «Стартап года 2013». Если внимательно посмотреть список номинантов, то нетрудно заметить, что в их числе оказались действительно замечательные компании в сфере информационных технологий. Проблема лишь в одном. Их только с очень большой натяжкой можно отнести к стартапам. Подавляющая часть команд давно и хорошо известна экспертам и инвесторам в соответствующих областях. То, что эти компании получают поддержку в рамках проекта Сколково, является несомненным плюсом. Но то, что уже сложившиеся коллективы оттягивают на себя ресурсы, которые по идее должны предназначаться только что образовавшимся амбициозным компаниям – несомненный минус. Апофеозом и наиболее ярким примером такого подхода стала презентация в Соединенных Штатах стартапа NGINX. Этот третий по популярности в мире веб-сервер был создан главным сисадмином  Rambler Игорем Сысоевым еще 10 лет назад.

Не все оказывается просто и с бизнес-ангелами и частными инвесторами. Вот, например, на этот счет фрагмент из интервью уже упомянутого Кирилла Варламова: «Ангелы есть?

- Их нет… Скажем так, есть отдельные бизнес-ангелы, но в целом ангельского движения как такового нет. Ну, например, взять рынок США – там в год финансируется примерно 70 тысяч компаний. Угадайте, сколько из них финансируется ангелами, а сколько фондами?

-Думаю, 50 тысяч.

- 69 тысяч! Одна тысяча финансируется фондами. Есть, разумеется, очень уважаемые люди – тот же Игорь Рябенький, Саша Галицкий (он, к слову сказать, сейчас как ангел не инвестирует), есть ряд других людей. Действительно, они есть, но вот сказать, что это целый сегмент индустрии, некий элемент экосистемы нельзя. Есть отдельные люди, хорошие, умные и уважаемые, но нет движения, на которое можно опереться. Завтра выходит на рынок стартап и тут же находит ангельские деньги – такое нереально. Если он попадет к кому-то из известных хороших людей, тогда, может быть, найдет».

Возникает парадоксальная ситуация. С одной стороны,  венчурные инвестиции по статистике имеют место быть. А бизнес-ангелов в традиционном их понимании, по мнению несомненно компетентного и информированного человека, нет. Кто же тогда и зачем финансирует российские стартапы?  Вот здесь и кроется главная загадка российского стартап-движения.

Если внимательно посмотреть на российские стартапы, то их четко можно поделить на четыре группы. Во-первых, стартапы-прачечные. Во-вторых, стартапы-хэппининги. В-третьих, стартапы-клоны. И, в-четвертых, стартапы в нормальном общемировом понимании.

Как писал еще М.Салтыков-Щедрин: «Во всех странах железные дороги для передвижения служат, а у нас сверх того и для воровства».  Замените железные дороги на стартапы и получите исчерпывающую характеристику первого типа стартапов. Здесь само по себе существование стартапа уже предопределяет коммерческую выгоду его основателей. В их состав входят, как правило, субъекты – получатели административной ренты, различного уровня распределители бюджетных средств или средств крупнейших холдингов и компаний. Причем, чем больше стартап затратит денег, особенно на сторонние договора, типа маркетинга, рекламы, разработки технического задания, дизайна  и т.п., тем лучше. Практический результат не важен. Главное – потратить больше денег и вовремя его закрыть. Ведь стартап – на то и стартап, чтобы не гарантировать успех. А если сильно будут спрашивать, то всегда можно сослаться на пример Кремниевой долины, где особенно ценятся стараперы, которые в прошлом потерпели неудачу и уже набили шишки.

Стартапы-хэпининги обязаны своим существованием феномену свирепого российского капитализма. У первопроходцев рыночных отношений подросли дети и даже внуки. А, как известно,  чем бы дитя не тешилось, лишь бы нехорошим не занималось. Поэтому все большее распространение получает практика, когда юноше или девушке дают деньги, чтобы они создали себе бизнес, хорошо проводили там время с умными людьми и были, что называется, при деле. Так появляются стартапы второго вида. Коммерческий интерес опять же мало кого интересует. В крайнем случае, если проект будет загибаться, то старшее поколение, либо подбросит еще инвестиций, либо даст денег на новый стартап. Здесь главное – практическая реализация в IT индустрии идеи революционеров начала ХХ века: «движение – все, цель – ничто». Акцент для основателей таких стартапов делается на качестве проводимого на работе и вне ее с коллективом стартапа  времени, дизайне интерьеров и общей приятности бизнеса. Остальное – дело вторичное. Беда таких стартапов для IT индустрии состоит в том, что они фактически не лимитированы по средствам. И зачастую при полной технологической и финансово-экономической бессмысленности могут позволить нанимать себе лучших профессионалов. В результате, взвинчиваются цены на рынке труда. И как итог, компании, которые в других условиях действительно могли бы  реализовать принципиально новые разработки, составить настоящие истории успеха, с трудом борются за выживание, проигрывая в конкурентной борьбе за главный ресурс IT индустрии – кадры.

Подлинный бич российской интернет-индустрии это –стартапы-клоны. Реальные интернет-инвесторы хотят получить возврат на вложенные средства и минимизировать риски. По сути, они действуют в иной логике, нежели бизнес-ангелы и венчурные предприниматели из Силиконовой долины. Впрочем, упрекнуть их за это трудно, поскольку живут они не в солнечной Калифорнии, а в суровой России. Риски они минимизируют, поверив в высказанную несколько лет назад одним из интернет-гуру мысль, что американский интернет-рынок дает возможность использовать в России машину времени. Чтобы воспользоваться ей, надо быстро выбрать, что популярно в Америке и перенести на российскую почву. Желательно первым. Раньше такое клонирование было обречено на успех. Но в последние полтора года ситуация изменилась. Российские интернет-клоны американских лидеров в свою очередь похожие друг на друга как близнецы-братья, стали гибнуть столь же быстро, как и создаваться. Наиболее яркая иллюстрация – судьба купонных сервисов. Лишь единицам из них удается пока выжить. С чем это связано? С тем, что российский интернет-рынок стал большим, и с каждым годом все увеличивается. Теперь он стал интересен транснациональным компаниям. Соответственно, сэкономив деньги на первичном освоении рынка по тому или иному функционалу российскими компаниями-клонами, они, выждав некоторое время, приходят на уже готовый и разогретый рынок и либо разоряют российские компании, либо покупает одну из них, делая своим российским отделением. Теперь и этот путь ведет к растрате средств инвесторов, и к отвлечению первоклассных разработчиков на решение заведомо бессмысленных задач.

А в итоге, страдают замечательные российские стартапы, которые в других условиях могли бы не только завоевать российский рынок, но и стать известными миру.