Психотехнологии, которые мы потеряли. Часть первая. Игорь Смирнов.

В течение второй половины ХХ века в СССР и США активно велись исследования и разработки в части психотехнологий и возможностей технологического использования различного рода малоизученных феноменов и процессов человеческой психики.

Судьбы и итоги этих разработок оказались весьма различными за рубежом и у нас. В Соединенных Штатах они в значительной мере породили наиболее продвинутые методы PR, маркетинга, сетецентрических войн и технологии информационного противоборства. Интересно, что все это произошло на фоне того, что формально государственные учреждения США, прежде всего разведывательные агентства и Пентагон, в конце 80-х – начале 90- х годов объявили о закрытии соответствующих программ. Вслед за этими объявлениями эта тематика полностью исчезла из публикаций ведущих научных журналов на английском языке.

Однако в последние три-четыре года ситуация начала коренным образом меняться. Публикуются десятки статей, посвященных данной тематике. Однако имеет место некоторый феномен. Практически полностью отсутствуют обзорные, обобщающие и теоретические статьи. Не найдете вы и материалов, описывающих те или иные технологии. Все статьи за редким исключением посвящены результатам эмпирических исследований, касающихся тех или иных феноменов, которые могут быть использованы для создания психотехнологий. Указанная картина не является чем-либо оригинальным. За последние несколько десятилетий она в научной литературе возникает с завидной периодичностью. Как потом становится ясным, это каждый раз происходит, когда начинает реализовываться крупный проект, класса Манхэттенского проекта, и исследовательские центры получают под него обильные гранты. Одновременно грантодатель ограничивает центры в возможностях развернутой публикации теоретических и практических результатов исследований. В общем, так всегда происходит, когда что-то затевается.

С советскими психотехнологиями произошло по-другому. В отличие от Запада, сколько-нибудь широкого практического применения как в бизнесе, так и в государственном строительстве они  не получили. Более того, не были они в полном объеме освоены и на Западе. И это при том, что специалисты из исследовательских подразделений зарубежных разведслужб отмечали, что советские специалисты в этом направлении заметно опережали своих западных коллег. Достаточно печальная судьба отечественных психотехнологий связана, прежде всего, с крушением Советского Союза. Второй удар советские, а к тому времени уже российские психотехнологи получили на рубеже тысячелетий, причем в отличие от конца 80-х гг. это было связано не с социально-экономической и политической ситуацией, а либо со стечением различного рода житейских и бизнес обстоятельств, либо с целенаправленным воздействием извне. В серии постов я расскажу о наиболее серьезных фигурах советских и российских психотехнологий, чьи работы не только не утратили, но и все более актуализируют свое значение.

Начнем в Игоря Викторовича Смирнова. В конце второй части поста будут даны материалы, с которыми читатели блога могут ознакомиться, если их заинтересует данная тематика. Хотя, на мой взгляд, к этим трем материалам об Игоре Смирнове надо относиться критически. Тем не менее, они в силу своей развернутости содержат определенные сведения, которые могут быть полезны для углубленного понимания темы. В них же вы найдете и подробные биографические данные.

Мы же сосредоточимся на основных направлениях исследования практических разработок Игоря Смирнова.

И исторически, и практически первым направлением в исследованиях Игоря Смирнова стали дистантные семантические взаимодействия. Эту работу он начал еще в институте и продолжал, приступив к практической деятельности. Для тех, кто в танке, поясним, дистантные взаимодействия – это взаимодействия на расстоянии без непосредственного физического контакта. В слово «семантический»  Смирнов на протяжении всей своей жизни вкладывал вполне определенный смысл. Семантическая – это информация имеющая смысл, т.е. взаимосвязанная с другой информацией. И у животных, и у человека любой отдельный образ  либо сигнал ничего не значат сами по себе, а имеют какое-то значение только в  контексте общей картины. У человека семантика намного мощнее  и сложнее организована, чем у животных.

Еще в институте Игорь Смирнов задумался о таких феноменах, как «смерть сочувствия» у диких гусей, лебединая верность, человеческих феноменах типа «сердце чует» или «жили долго, счастливо и умерли в один день».

В результате многолетних экспериментов , проведенных в условиях жесточайших требований к  достоверности и верифицируемости результатов, выяснились поразительные факты. Самые различные животные способны к информационному дистантному взаимодействию на дальние расстояния. Грубо говоря, при определенных воздействиях на одну группу животных получаются ожидаемые результаты, наблюдаемые у другой группы, разделенной с первой не метрами, а километрами.  Также выяснилось, что эти взаимодействия не связаны с известными физическими полями и средами, типа оптической, акустической, электромагнитной и т.п. В некоторых экспериментах животные помещались в свинцовые экранированные бункеры.

По итогам экспериментов Игорь Смирнов получил свой первый патент на открытие «свойств высших организмов к дистантным взаимодействиям». В следующем году по решению Президиума РАН СССР и ГКНТ СССР была начата разработка закрытой научно-исследовательской темы «Физические поля биологических объектов, моделированные семантическим сигналом». Закрытой она была потому, что открытый эффект метафорически был похож на топор. Топором, как известно, можно рубить дрова, а можно зарубить и старушку. Также и с дистантным взаимодействием оказалось, что воздействуя определенным образом на одну группу животных можно вызывать недомогания и даже смертельные случаи у других. Единственным обязательным условием было то, что ранее эти животные должны были либо вместе жить, либо вместе обучаться, либо иметь родственные связи. Эффект действует на все живые существа без исключения.

По свидетельству людей , близко знавших Игоря Смирнова, до последних дней жизни он очень настороженно относился к этому своему открытию, поскольку понимал его колоссальный разрушительный потенциал и соответственно особо не развивал дальнейшие исследования в данном направлении. Еще одной причиной, по которой данные исследования не получили особого развития стало то, что Смирнов отмечал, что сегодня нет удовлетворительных физических теорий, которые объясняют с теоретической точки зрения найденным им феномен.

При этом, однако, данное направление сыграло огромную роль в последующих работах Игоря Смирнова по  психокоррекции и психозондированию. Именно в ходе работ по дистантным взаимодействиям выяснилось, что сознание и мышление человека в семантическом смысле живут разной жизнью и с разной скоростью.

Мышление как процесс восприятия, обработки и запоминания информации происходит в значительной степени бессознательно и на сверхвысоких скоростях. Сознание имеет дело с ситуациями, когда человек сталкивается с какой-то трудностью, сложностью, проблемой, где требуется осуществить выбор. Именно в таких случаях сознание как бы обращается к памяти и подключает мышление. Сознательные процессы намного более медленные, чем мыслительные. И те и другие процессы имеют семантический, т.е. смысловой характер.

Вторым направлением деятельности Игоря Смирнова, которое собственно говоря, наиболее известно, являются, конечно же, психосемантика и психозондирование.

В значительной мере психотехнологии, реализованные в рамках этого направления, базируются на понимании сознания и мышления человека, а также роли семантического компонента в ней, описанные выше.

Вторым слоном системы Смирнова стало практическое использование вроде бы очевидного житейски, но зачастую неосознаваемого научно факта, что человек– это единое целое. У человека нет отдельно физиологии и психологии, реакции и мысли и т.п. У него все это представляет собой единое взаимосвязанное и взаимодействующее целое. В современной же науке одни изучают мысли, другие – реакции. Одни лечат душу, другие – тело. Игорь Смирнов считал это откровенной глупостью.

Будучи человеком неверующим, тем не менее, одним из немногих авторитетов для себя он признавал архиепископа Луку, в миру Валентина Войно-Ясенецкого, профессора медицины, крупного ученого,  Лауреата Сталинской премии и епископа русской православной церкви. Войно-Ясенецкий как раз во всех своих работах проводил мысль о том, что нет фрагментов, а есть единое целое, нет отдельно тела и души, а есть человек, и словом вполне можно врачевать тяжелые физические недуги. Собственно, что и делал Игорь Смирнов.

Как правило, психокоррекцию связывают с созданием специальных акустических дисков, способных оказывать благотворное влияние на пациентов. Однако это сложилось в значительной степени в результате событий, произошедших уже после смерти Игоря Смирнова. Строго говоря, Смирнов к этому методу имеет очень отдаленное отношение и рассматривал его как небольшой вспомогательный фрагмент своей методики.  Указанные разработки были созданы другими людьми, в другое время и используются в настоящее время в разных странах, как серьезными специалистами, так и многочисленными проходимцами.

Игорь Смирнов научился работать с различными слоями и компонентами человеческой психики, а также с различными зонами памяти. Причем, работать не как художник, а как инженер. Т.е. он создавал методики, которые можно было передать другим специалистам. Суть этих методик в очень грубом виде состояла в том, что по результатам диагностики определялись зоны памяти и те семантические конструкторы, воздействие на которые могло дать максимальный эффект в лечебных целях.

Соответственно, процесс лечения у Игоря Смирнова состоял, в предварительной  глубинной диагностике, т.е. выяснении структуры психосемантической памяти и определении приоритетов и болевых зон личности. Затем полученные данные увязывались с теми или иными соматическими и психосоматическими  нарушениями, которые имелись у человека. После этого нарушения устранялись при помощи воздействия на семантическую память и семантическое поле, которое есть у каждого человека. Т.е. в данном случае имело место в чистом виде врачевание не химией, не веществом, а словом и информацией. При помощи данного метода Смирнов добился выдающихся результатов в лечении алкоголизма и сложных случаев наркотической зависимости.

Более того, хотя в это трудно поверить, поскольку официальная наука говорит о том, что шизофрения не лечится, есть серьезные основания полагать, что Смирнову удалось избавить от этого недуга нескольких пациентов. О серьезности оснований говорит тот факт, что все это происходило в Германии в отношении отпрысков очень состоятельных родителей под строжайшим контролем германской медицины, которая известна в мире своей скрупулезностью, суровыми требованиями к медицинским стандартам и нетерпимостью к любым проявлениям врачебной некомпетентности.

Во второй части поста об Игоре Смирнове – судьба MindRider, загадка психосемантического резонатора, Смирнов и спецслужбы, Америка и Игорь Смирнов.