Смуты в зоне турбулентности. Часть первая.

Во втором номере за 2016 г. журнала «Стратегическая стабильность», издаваемого Российской инженерной академией и Академией военных наук  опубликована статья моей дочери Александры «Смуты в зоне турбулентности».  С учетом того, что журнал, хотя и является открытым, но рассылается по спискам, и не имеет интернет-версии, публикую материал серией из четырех частей.

В последние годы не только среди военных аналитиков, но и широкой публики нет более популярного и обсуждаемого термина, чем “гибридные войны”. За без малого 15 лет появилось множество прилагательных, призванных отразить новые явления в военном деле. Ф.Хоффман ввел термин «гибридные войны». Ф.Арригин-Тофт – «асимметричные», генерал Д.Барно – «теневые», Э.Мэмфорд – «прокси»[1].

Внимательный анализ этих и подобных работ показывает, что они рассматривают одно и то же явление, делая акцент на различные его составляющие. По сути, военные теоретики похожи на персонажей известной восточной притчи о группе слепых мудрецов, обследующих слона. Тщательные анализ основных концептуальных работ англосаксонских мыслителей показал, что они заняты прежде всего феноменом новых форм и методов ведения войны. Эти феномены порождены как технологическими достижениями, так и особенностями геостратегической обстановки конца XX – начала XXI веков.  Из всего разнообразия терминов наиболее прижился, как наиболее гибкий, а потому и применимый, термин, предложенный Ф. Хоффманом « гибридные войны».  По факту все  остальные концепты вошли в состав гибридных войн на правах описания отдельных их черт и признаков.

Сегодня все чаще гибридными войнами называют любые современные конфликты вне зависимости от их характера и особенностей.  Более того, использование термина «гибридные войны» не вполне безобидно, поскольку может породить вполне реальные межгосударственные противоречия и  привести к концептуальной и практической дезориентации.  На этот счет можно привести практический пример. Вот уже более двух лет не только электронные СМИ, но и аналитические издания и даже военные специалисты всерьез обсуждают вопрос гибридной войны на Востоке Украины.  Когда это делают на Западе, данное обстоятельство можно объяснить в рамках информационной войны. Однако когда о гибридной войне на Донбассе пишут российские СМИ и аналитики, это вызывает недоумение. Руководство страны, начиная с Президента В.В.Путина, неоднократно и четко указывало, что никакой войны, в том числе гибридной, Россия ни с Украиной, ни с Евросоюзом или США не ведет.

Как справедливо отмечают многие проницательные военные мыслители, гибридная война не только  не меняет природу войны, но и не представляет собой чего-либо принципиально нового. Чтобы убедиться в этом, достаточно внимательно ознакомиться с книгами В.Хенсона [2], Б.Лиддел Гарта[3] и  Э.Люттвака[4]. Содержащийся в них огромный практический материал подтверждает, что ничто не ново под луной.

В этой связи пристального внимания заслуживают материалы прошедшей в марте т.г. конференции фонда New America  – Future of War  (Будущее войны), – взятого под опеку Alphabet (Google).  Часть заседаний конференции транслировались в прямом эфире, и можно было наблюдать за ходом дискуссии. Наиболее жаркой она оказалась по итогам доклада военного обозревателя Washington Post, бывшего офицера корпуса морской пехоты США Т.Гиббонса-Неффа: «Будущее войны – супергерилья: Хизболла, украинские повстанцы и ИГИЛ». Докладчик высказал ставшую господствующей на Западе точку зрения, что «на Украине Россия продемонстрировала стратегическое и тактическое лидерство в сфере гибридный войн, одержав убедительную победу над Западом».   В ответной реплике один из наиболее известных военных  мыслителей-практиков США генерал С.Маккристал оппонируя, утверждал, что «концепция гибридных войн появилась, была разработана и впервые применена на поле боя западными странами.  Поэтому ни о каком первенстве России речи идти не может». Самым неожиданным и интересным стало выступление ведущего эксперта  New America, руководителя одной из наиболее эффективных ЧВК мира, советника Министерства обороны Великобритании и консультанта главкома НАТО, автора международного бестселлера Д.Килкуллена[5].  В нем он сказал буквально следующее: «Наша полемика бессмысленна, поскольку она обращена в прошлое. Мы пытаемся говорить о нынешнем  и тем более будущем мира на языке прошлого, Нужен новый язык, иное понимание».

Гибридные войны, как набор определенных методов ведения войн, безусловно, являются отдельным важным феноменом современности.  Гибридные войны, особенно в контексте городских или даже агломерационных конфликтов, несомненно,  будут происходить в ближайшем будущем. Однако  ставший модный концепт гибридных войн является, если так можно выразиться, порождением волн на поверхности, вызванных гораздо более глубинными течениями. Именно на эти глубинные течения и намекал в своей реплике Д.Килкуллен. О чем конкретно идет речь?

Определенный ответ содержится в мартовском интервью Б.Обамы одному из наиболее популярных американских СМИ  – журналу  Atlantic. В нем содержится ключевая фраза: « Подлинное могущество означает, что ты можешь получить желаемое, не прибегая к насилию»[6]. Как это часто бывает с американскими президентами, Б.Обама в одной фразе донес до адресатов важную правду и одновременно приправил ее значительной долей лжи.  Чтобы различить, где правда, а где  ложь, нужно обратиться к истории.

После Второй мировой войны крупные политические фигуры двух стран – победителей – СССР и США – высказали сходные точки зрения на природу соперничества в послевоенном мире. Джордж Кеннан подготовил для Президента Г.Трумэна знаменитый меморандум. В нем он  впервые на Западе четко сформулировал идею об информационном, политическом и организационном оружии, как ключевых составляющих элементах американской военной мощи.[7] Годом позже Л.П.Берия, выступая перед сотрудниками Советской военной администрации Германии, сказал: «После победы над фашизмом не могли не обостриться противоречия между капиталистическим миром и СССР. Мы  заинтересованы, чтобы эти противоречия разрешались в форме мирного соревнования. Однако  это соревнование включает в себя, наряду с сотрудничеством, и ожесточенную борьбу».  Примерно в те же годы глубокий и неординарный мыслитель Д.Оруэлл в своем «1984» написал: «Мир – это война, а война – это мир».  Вскоре после завершения Второй мировой войны российский военный мыслитель, находившийся в эмиграции, Е.Месснер не только впервые сформулировал, но и детально изложил методы и приемы гибридной войны, которую он назвал «мятеж-война». Более того, он прямо определили будущее международных отношений, как «полувойна-полумир»[8].

В послевоенные десятилетия осмыслением отмеченной выше тенденции занимались в основном мыслители, а не практики. Среди них необходимо отметить в первую очередь С.Лема и К.Шмитта[9]. Независимо друг  от друга они впервые осмыслили и ввели в оборот термин «мировойна».

Пожалуй, первым, кто в рамках концепта «мировойна»  разработал инструментарий решения политических и геостратегических задач стал британский разведчик, аналитик и криптополитик Брайан Крозье. Помимо того, что он долгие годы был главой закрытого общества «Le Cercle», руководил думающим танком Institute for the Study of Conflict в Лондоне и Вашингтоне, и написал несколько бестселлеров[10], Б.Крозье был, прежде всего, практическим криптополитиком. Он стал лидером небольшой группы,  сыгравшей решающую роль в приходе к власти М.Тэтчер, и поспособствовавшей избранию Р.Рейгана. Б.Крозье стал инициатором, разработчиком и координатором длившейся годы специальной операции британской разведки, сыгравшей немалую роль в трагедии гибели СССР.

Российская военная и аналитическая мысль доказала, что хорошо умеет извлекать уроки из прошлого. Она глубоко отрефлексировала и развила не только концепт, но и практический инструментарий невоенных методов решения межгосударственных конфликтов. Не зря вот уже без малого два года ни одна крупная западная конференция  по геостратегии и текущим конфликтам не обходится без отсылок на выступления начальника Генерального штаба Вооруженных Сил РФ, генерала армии В.Герасимова. Характерно, что на уже упомянутой конференции Future of War был полностью зачитан фрагмент статьи В.Герасимова, опубликованный буквально за  день до конференции:  «Сегодня в эпоху глобализации, ослабления государственных границ, развития средств коммуникации важнейшим фактором стало изменение форм разрешения межгосударственных противоречий. В современных конфликтах все чаще акцент используемых методов борьбы смещается в сторону комплексного применения политических, экономических, информационных и других невоенных мер, реализуемых с опорой на военную силу. Это так называемые гибридные методы.

Их содержание заключается в достижении политических целей с минимальным вооруженным воздействием на противника. Преимущественно за счет подрыва его военного и экономического потенциала, информационно-психологического давления, активной поддержки внутренней оппозиции, партизанских и диверсионных методов. …Важное значение при этом приобретает массированное, целенаправленное воздействие на сознание граждан государств – объектов агрессии посредством глобальной сети Интернет. Информационные ресурсы стали одним из самых эффективных видов оружия. Широкое их использование позволяет в считанные дни раскачать ситуацию в стране изнутри.

Все это дополняется военными мерами скрытого характера, в том числе помощью экстремистским и террористическим организациям. К открытому применению силы переходят только в крайнем случае, как правило, под видом миротворческой деятельности и кризисного урегулирования. Таким образом, непрямые и асимметричные действия и способы ведения гибридных войн позволяют лишить противоборствующую сторону фактического суверенитета без захвата территории государства»[11].

Развивая концепт «невоенных методов решения межгосударственных конфликтов», разработанный российской военной мыслью, можно высказать следующую гипотезу. Характеристики мировой динамики в самые ближайшие годы потребуют дальнейшего продвижения по концептуальной линии анализа сложных конфликтов. Иными словами, от глубинных течений придется спуститься на уровень тектоники глобальных процессов.

---

[1] Е.Ларина, В.Овинчский, Мировойна. Все против всех. Новейшие концепции боевых действий англосаксов, М.: Книжный мир, 2015

[2] Виктор Дэвис Хэнсон, Творцы античной стратегии. От греко-персидских войн до падения Рима, М.: АСЬ, 2014

[3] Бэзил Генри Лиддел Гарт, Стратегия непрямых действий, М.: Эксмо, 2008

[4] Эдвард Николае Люттвак, Стратегия Византийской империи, М.:Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2010

[5] David Kilcullen, Out of the Mountains: The Coming Age of the Urban Guerrilla, Oxford University Press;  2015

[6] http://www.theatlantic.com/magazine/archive/2016/04/the-obama-doctrine/471525/

[7] http://digitalarchive.wilsoncenter.org/document/114320.pdf?v=941dc9ee5c6e51333ea9ebbbc9104e8c

[8] ХОЧЕШЬ МИРА, ПОБЕДИ МЯТЕЖЕВОЙНУ!,  Творческое наследие  Е.Э. Месснера, http://militera.lib.ru/science/0/pdf/messner_ea01.pdf

[9] Станислав Лем , Сумма технологий. –  М.: Текст, 1996

Станислав Лем , Мир на Земле. –  М.: Амфора, 2000

Шмитт К. Теория партизана: Промежуточное замечание по поводу понятия политического. –   М.: Праксис, 2007.

Шмитт К. Диктатура: от истоков современной идеи суверенитета до пролетарской классовой борьбы — СПб.: Наука, 2006.

[10] Например, A Theory of Conflict, New York: Charles Scribner’s Sons, 1974

[11] Валерий Герасимов, Гибридная война требует высокотехнологичного оружия и научного обоснования. Опубликовано в выпуске № 9 (624) Военно-промышленного курьера за 9 марта 2016 года