Фев
10

Как возродить российскую промышленность?

После длительного перерыва публикую новую фундаментальную статью крупнейшего статистика-расследователя Г.Ханина и известного российского экономического аналитика Д.Фомина «Как возродить российскую промышленность?» Коротко добавлю: полагаю, что решить поставленную авторами задачу еще сложнее, чем это представлено в публикации.  К сожалению, в настоящее время проблема не только в инвестиционных ресурсах, но и в хронической, ежегодно усиливающейся нехватке кадров, имеющих квалификацию и практический навык работы с высокотехнологическим оборудованием, а также все возрастающие трудности трансферта передовых промышленных технологий из-за введенных для России санкций.

Ханин Г. И., д.э.н., Фомин Д. А., к.э.н.

Как возродить российскую промышленность?

Не стоит тратить время на доказательство плачевного положения российского промышленности. Полезнее обсудить, как ее возродить. Многим это кажется уже невозможным. В самом деле, десятки разработанных правительством программ возрождения промышленности и отдельных ее отраслей, за редкими исключениями, провалились. По нашему мнению, причины провалов заключается в неправильном диагнозе и поэтому и неправильном лечении. А неправильный диагноз во многом – это следствие традиционно ошибочной статистики. Можно ли от врача требовать правильного диагноза и последующего лечения при негодных приборах?

Применительно к промышленности,  как и вообще экономике, речь, прежде всего, идет об огромной недооценке стоимости основных фондов. Это старая статистическая проблема, своими корнями уходящая в советское прошлое. В СССР отрицалась инфляция как явление, присущее плановой централизованной экономике. В результате основные фонды проходили переоценку крайне редко, несмотря на постоянный рост цен на инвестиционные товары и работы. Последний раз переоценка фондов в масштабах всей советской экономики проводилась в 1972 году и к началу рыночных преобразований их стоимость была многократно занижена. Не нашла своего решения эта проблема и в постсоветский период. Первоначально, в 90-е годы, проведение работ по определению фактической стоимости фондов вошло в противоречие с политикой массовой и быстрой приватизации предприятий. Материальные активы, оцененные в старых советских рублях, продавались новым собственникам за обесцененные в результате инфляции российские рубли. В этих условиях и речи не могло быть о справедливой оценке фондов. В конце 90-х годов произошла либерализация учетной политики, обязательный порядок переоценки фондов предприятий был заменен на добровольный. За крайне редким исключением, российские предприятия не проводили переоценку своих фондов вот уже более 20 лет. Конечно, официальная статистика производит досчет стоимости фондов в рамках системы национального счетоводства. Однако существующие официальные статистические процедуры  Росстата позволяют учесть только текущие изменения стоимости фондов, но никак не исправить накопленную в советский и первоначальный постсоветский периоды статистическую ошибку.

В промышленности недооценка основных фондов, согласно нашим расчетам, составляет 5,6 раз. Как следствие, предприятия не могут правильно посчитать амортизационные отчисления, а это ведет к искусственному снижению себестоимости продукции и такому же искусственному росту прибыли. Только из-за этого одного все финансовые расчеты,  основанные на официальных оценках, можно выбросить в мусорную корзину.

Доведение балансовой стоимости фондов (то есть стоимости, отраженной в балансах предприятий) до восстановительной (современной рыночной) резко повысит размер начисленной амортизации и увеличит себестоимость промышленной продукции и изменит финансовый результат всей промышленной деятельности. По нашим расчетам,  в 2015 году промышленность вместо официальной прибыли в 4,5 трлн. рублей получила убыток в 13,6 трлн. Кто же станет вкладывать деньги в убыточную отрасль? Как обеспечить структурную перестройку промышленности, о которой много и давно говорится? И как при такой убыточности обеспечить приток в промышленность квалифицированных кадров?

Убыточность российской промышленности порождается как негативным советским наследием (гипертрофия промышленности,  избыточные площади и парк оборудования, слабая квалификация кадров, низкая организация производства, слабая научная база), так и ошибками в постсоветской экономической политике.

Недавно мы по специальной экономической модели (модели Альтмана) рассчитали финансовое состояние двух крупнейших российских компаний – «Газпрома» и «Роснефти». Оказалось, что если учитывать активы компаний по современной рыночной стоимости, то их рентабельность близка к нулю, а само состояние можно охарактеризовать как предбанкротное.

За счет чего выживают эти компании, а также другие российские промышленные предприятия? Прежде всего – за счет накопленных в советский период громадных запасов капитала и его более эффективного использования. По нашим оценкам фондотдача в российской экономике в 2015 году по сравнению с 1991 годом была выше на 26,8%. Это значит, что единица российских фондов дает продукции на 26,8% больше по сравнению с той же советской единицей. Но очевидно, что этот источник не бесконечен, по мере его исчерпывания кризисные явления в промышленности будут усиливаться.

В определенной степени спасает предприятия выведение из промышленной деятельности средства с их последующее резервирование на счетах банков в оффшорных зонах. Для понимания этого механизма достаточно сравнить экспортные цены на российскую продукцию с мировыми ценами, первые ниже вторых на 10-15%. Крупные российские экспортные компании продают свою продукцию не конечным иностранным потребителям, а посредническим оффшорным компаниям, которые контролируются высшим менеджментом этих компаний. Цена по этим сделкам устанавливается ниже рыночной. А затем уже оффшорные компании продают эту продукцию по сложившимся рыночным ценам. Полученные в результате таких сделок суммы оседают на счетах оффшорных компаний. Эти средства в последующем выступают в качестве гарантии платежеспособности компаний, также их незначительная часть в последующем инвестируется в российские предприятия.

Небольшие промышленные предприятия, которые не имеют выхода на внешние рынки, для целей вывода средств из промышленной деятельности используют механизмы теневой экономики. Средства выводятся с помощью организаций оптовой торговли, в которые поступает готовая промышленная продукция, и банков, которые трансформируют торговую выручку в теневые доходы.

Независимо от масштабов деятельности промышленных предприятий и вида производимой ими продукции, с точки зрения формирования финансовых результатов торговая сбытовая деятельность является приоритетной и именно в ней создается максимальная добавленная стоимость. В качестве примера можно привести тот же ПАО «Газпром». При формировании сводной статистической отчетности основным видом деятельности компании является не промышленная деятельность «Добыча полезных ископаемых», как это можно было бы предположить, а вид деятельности «Торговля». По нашим расчетам, в 2015 году объем финансовых трансфертов из промышленности в оптовую торговлю и внешнюю торговлю с последующим вывод средств за границу составил около 9,3 трлн. рублей, то есть примерно 11,2% российского ВВП.

Вместе с тем механизм, механизм вывода средств из промышленности, далеко неидеален. Конечно, его наличие позволяет на определенном, хотя и явно не достаточном, уровне поддерживать финансовое благополучие отрасли. Однако не стоит забывать и о том, что это инструмент личного, зачастую незаслуженного обогащения менеджеров промышленных компании, механизм изъятия средств из разрушающейся производственной сферы и их перевода в сферу раздутого личного потребления.

Этот механизм вызван к жизни, с одной стороны, непомерным налоговым бременем, возложенным на промышленность государством. С другой стороны – бесконтрольностью со стороны того же государства за эффективностью использования средств. Это касается, прежде всего, тех бюджетных средств, которые государство тратит на поддержку промышленности и докапитализацию российских компаний.

Несмотря на всю тяжесть положения, промышленное развитие России все-таки возможно. На чем основано наше убеждение? И что нужно для этого сделать?

В постсоветский период экономика России имела крайне неравномерный характер развития. В крайне удручающем состоянии находились и находятся отрасли материального производства, имевшие приоритетное развитие в советское время. При всей закономерности относительного уменьшения доли промышленности в экономике из-за ее гипертрофированного  развития в советский период,  нынешний ее уровень не способен даже близко удовлетворить многие потребности российской экономики, общества и государства.

Вместе с тем отрасли, которые были крайне слабо развиты в советский период и спрос на чью продукцию и услуги слабо удовлетворялся, стали успешными в новой экономике. Это, прежде всего отрасли потребительских услуг, которые в системе планирования рассматривались как второстепенные  и поэтому  обеспечивались всеми видами ресурсов по остаточному принципу. Успех отраслей рыночных  потребительских услуг свидетельствует о том, что при благоприятных экономических условиях в современной России можно заново создать почти с нуля новые отрасли и модернизировать старые.

Какие же это условия? Ответ на это вопрос базируется на общем принципе рыночной экономики: промышленность должна стать достаточно прибыльной для привлечения инвестиций, как внутренних, так и внешних.  Следованию этого принципа удалось в постсоветский период успешно модернизировать прежде убогую сферу рыночных услуг, сельское хозяйство и даже некоторые отрасли промышленности. Но в промышленности  сделать это намного сложнее: в ней и объекты намного дороже, и инфраструктуры готовой часто нет, и реконструкция требуется более значительная и кадры нужны более квалифицированные. Поэтому одной  лишь стихийной работы рынка здесь  недостаточно, как в случае с рыночными услугами.

Рассмотрим, прежде всего, материальную базу промышленности. В настоящее время уровень промышленных инвестиций явно не достаточен. В 2015 году инвестиции в основные фонды промышленности составили 6,0 трлн. рублей, а амортизационные отчисления, рассчитанные по современной восстановительной стоимости, равнялись 14,1 трлн. рублей. То есть, достигнутый уровень инвестиционной активности в промышленности не обеспечивает воспроизводства ее фондов. Для достижения простого воспроизводства объем инвестиций должен вырасти на 8,1 трлн. рублей. Если же вести речь о расширенном 5% воспроизводстве фондов, то дополнительно к этим 8,1 трлн. рублей необходимо добавить еще 3,5 трлн. рублей. Итого общая потребность в инвестициях в основные фонды, обеспечивающая их 5% годовой прирост составляет 17,6 трлн. рублей. Нетрудно заметить, что эта величина практически в 3 раза уровня фактических инвестиций в основные фонды. Помимо инвестиций в основные фонды, требуются инвестиции в оборотные фонды. Эти инвестиции определены нами в размере 3,3 трлн. рублей. Таким образом, только для развития только материальной базы промышленности требуется дополнительно 14,9 трлн. рублей.

Помимо развития материальной базы требуется повысить оплату труда работников промышленности относительно других отраслей экономики. В США, например, заработная плата работников той же обрабатывающей промышленности на 19,1% выше средней заработной платы по экономике; по своим размерам она уступает только заработной плате работников строительства и информационной сферы. Американская практика оплаты труда довольно логична. Ведь труд в промышленности достаточно тяжел и ответственен, к ее работникам предъявляются высокие квалификационные требования, для соответствия которым необходим длительный период обучения. В России дела обстоят иначе. Если исходить даже из данных официальной статистики, то труд работников обрабатывающей промышленности оценивается ниже на 6,2% чем в среднем по экономике. Понятно, что с учетом значительных теневых доходов работников непромышленных видов деятельности эта разница значительно выше.

Для повышения конкурентоспособности промышленности и привлечения инвестиций в отрасль также необходимо повышение ее прибыльности. В США, например, рентабельность активов обрабатывающей промышленности (то есть, отношение прибыли после уплаты налогов к стоимости активов) в среднем составило в текущем десятилетии 4,3%, а во всем нефинансовом секторе экономики – только 2,3.

Для обеспечения такой же рентабельности промышленности, что и в США, российская промышленность должна ежегодно дополнительно получать дополнительно 28,1 трлн. рублей в ценах того же 2015 года, что соответствует 33,8% официального российского ВВП. Откуда взять эти средства? Самое очевидное и первоочередное – освободить  промышленность (кроме ее отдельных успешных отраслей) от налогов. Какие налоги с убыточных предприятий? Но одного этого недостаточно. Требуются бюджетные субсидии для обеспечения рентабельности.

Конечно, российские промышленники получают субсидии из бюджета. В 2015 году их размер составил чуть выше 600 млрд. рублей, однако такого объема средств недостаточно даже для покрытия реальных убытков отрасли. Для достижения рентабельности на среднемировом уровне в зависимости от результатов деятельности предприятий промышленности требуется увеличить объем субсидий промышленности не менее чем в 10 раз. Вот тогда в нее и пойдут частные инвестиции.

Даже тот незначительный объем помощи, которую государство оказывает промышленности в настоящее время, является объектом многочисленной критики. Критикующие указывают на то, что государственные субсидии зачастую покрывают убытки вследствие низкой эффективности управления; препятствуют развитию рыночной конкуренции производителей; служат источником личного обогащения менеджеров промышленных корпораций. Критика эта, вне всякого сомнения, вполне справедливая. Но возникает вопрос: а что делать с этой критикой? И вот здесь возможны два ответа. Первый такой – нужно прекратить всякую поддержку промышленности и вмешательство в ее деятельность государства, создать в отрасли рыночные отношения и прекратить воспроизводить на государственном уровне коррупцию и неэффективность. Наш ответ принципиально другой – нужно совершенствовать и развивать государственные структуры, повышать их ответственность и уровень компетенции, более активно и последовательно осуществлять промышленную государственную политику и защиту производителей. Очевидно, что само по себе государство в современных условиях не в состоянии обеспечить промышленное развитие, это дело частного бизнеса. Но и частный бизнес без государственной поддержки и бюджетного государственного участия не в состоянии решить задачу реиндустриализации российской экономики.

Субсидирование промышленности – это мера чрезвычайная, вызванная тяжелым финансовым положением отрасли, разрушением ее материальной базы, недостатком квалифицированных работников. И, как и любая другая чрезвычайная мера, она должна носить временный и затухающий характер. Субсидирование промышленности должно продлиться 5-7 лет, по мере обновления активной части основного капитала и создания трудовых ресурсов объем бюджетной финансовой помощи должен сокращаться. Также субсидирование не должно носить тотального характера. В России в настоящее время есть немало эффективных промышленных производств, чье развитие не требует финансовой поддержки или каких-либо других чрезвычайных мер.

Для нас более чем очевидно, что имеющиеся у промышленности внутренние финансовые ресурсы явно недостаточны для обеспечения экономического роста. Между тем, многие экономисты рассматривают промышленность в качестве финансового источника решения многочисленных государственных и социальных задач и предлагают усилить уровень ее налогообложения. Очевидно, что основой подобных рассуждений является искаженная финансовая отчетность российских промышленных корпораций и более чем некритическое отношение к макроэкономической статистике Росстата.

Средства для бюджетных субсидий и компенсаций, выпадающих от отмены налогов с промышленности бюджетных доходов мы предлагаем изъять, прежде всего, с доходов населения. Разумеется, не всего населения, а с наиболее обеспеченного, в зависимости от уровня этого обеспечения. Отметим,  что в России одна из самых высоких в мире дифференциация доходов, и мы предлагаем довести ее примерно до современного европейского уровня. Способы могут быть самые разнообразные: доходы с имущества,  повышенные акцизы и  таможенные пошлины на предметы роскоши, более высокие и прогрессивные подоходные налоги на физических лиц. Состоятельным людям гораздо разумнее поделиться доходами,  чем полностью лишиться всего в результате народного возмущения при крахе экономики.  Мы подсчитали, сколько примерно может дать средств каждая доходная группа населения. Помимо финансовых ресурсов для развития экономики и социальной сферы, еще останутся средства для повышения доходов самого малообеспеченного населения. Но в целом придется сократить общий фонд потребления домашних хозяйств не менее чем в 2 раза. После завершения модернизации экономики его можно будет снова поднять. Период материальных лишений продлится, если опираться на исторический опыт СССР или современный опыт Китая, не менее 10 лет.

Финансовые ресурсы для промышленности также могут быть перераспределены с других отраслей экономики, и прежде всего со сферы обращения. Как было указано выше, оптовая и внешняя торговля в современной России – это не столько отрасли по продвижения товаров к конечному потребителю, сколько отрасли по выкачиванию средств из промышленности с последующим их переводом в личное потребление. В этой связи стоит также поднять вопрос о возвращении в российскую экономику вывезенных за границу капиталов в последнюю четверть века, величина которых оценивается примерно в годовой объем российского ВВП.

Понятно, что резкое изменение структуры конечного распределения валового внутреннего продукта потребует столь же резкого изменения структуры экономики. Значительно вырастет производство инвестиционных товаров и произойдет развитие сферы нерыночных услуг в ущерб производству и импорту потребительских товаров, также сократится сфера рыночных услуг. Соответственно, значительно изменится распределение трудовых ресурсов и их приоритетность. Наиболее квалифицированные и активные работники должны найти свое место не в торговле или в отраслях рыночных услуг, как это происходит сейчас, а в промышленном производстве.

Было бы большим заблуждений думать, что достаточно изменить финансовые потоки в экономике и автоматически  произойдет модернизация экономики.  Нам не хватает не столько станков и производственных зданий, сколько ума. Здесь разрушения были не меньшими (если не большими), чем с основными фондами. Деградировали образование и наука, проектное дело, огромные размеры принял отток интеллектуальных сил. Произошло это из-за недостаточного финансирования и, в еще большой степени, глупого управления этими сферами, пренебрежения интеллектом. Ничего не изменило увеличение финансирования этих сфер в несколько раз в 2000-2010 годы из-за неумелого использования этими средствами. Например, в образовании полученные средства тратились не на увеличение заработной платы преподавателей и не на укрепление материальной базы университетов, а на многократный рост доходов их руководителей и на значительное расширение вузовской администрации.

Модернизация потребует усиления роли государства в жизни общества.  Достаточно назвать только сложнейшую задачу сбора налога с физических лиц.  Но также серьезной системы научного прогнозирования экономики и улучшения экономической и демографической статистики для этого, модернизации системы образования и науки.  На все это не способен нынешний  малокомпетентный и коррумпированный  государственный аппарат и законодательный корпус всех уровней.   Можно сказать,  что прежде чем добиться модернизации экономики надо модернизировать государство. Оно также должно стать умным.

Можно выдвинуть множество возражений против нашего плана. Мы их тоже видим. Но есть ли лучший?

    Category МНЕНИЕ ГУРУ     Tags

Прокомментировать

ОБО МНЕ

Последние записи

Сообщество Практиков Конкурентной разведки (СПКР)

Архивы